17 июня
2012 г.
Джорданвилль, Нью-Йорк: Проповедь протод. Андрея Кураева в Св.
Троицком монастыре
В понедельник 4 июня, в день Святого Духа, профессор Московской Духовной
Академии протод. Андрей Кураев принял участие в
богослужениях,
посвященных престольному праздникуСв.
Троицкого монастыря в Джорданвилле, шт. Нью-Йорк. После запричастного стиха,
о. Андрей обратился к паломникам со следующими словами:
Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!
С днем рожденья вас, православные! Через неделю все мы
будем именинниками – будет день всех святых и память наших всех
святых покровителей. А сегодня у нас у всех – день рожденья, потому
что сегодня – день рожденья Церкви, день Пятидесятницы. В каком
смысле это день рожденья Церкви и день рожденья каждого из нас? Лет
семь назад шел я по улицам узбекского города Самарканда. Были
майские пасхальные дни, и в потоке людей на улице вдруг вижу на
встречу мне идет мальчик: лет 15-ти, явно русский и явно местный
житель, не турист, а это уже редкость в этих узбекских городах.
Когда мы поравнялись, я понял, что не могу пройти мимо и
сказал: "Братишка, Христос Воскресе!" Парень остолбенел – это
незнакомые были для него слова. Но он понял, что ему сказали что-то
хорошее. Как хорошо воспитанный мальчик, он решил тоже по-доброму
ответить, поэтому в ответ я услышал: "И Вам того же!" Более
христианского пожелания я в жизни никогда не слышал! И это и есть
главная мечта христианина.
Святитель Григорий Богослов, воспоминая жизнь Христа,
сказал: "Господи, Ты трех человек воскресил!", имея ввиду
Четверодневного Лазаря, сына вдовицы, дочь сотника. Так Григорий
Богослов говорит: "Господи, Ты трех человек воскресил! Можно я буду
четвертым?" Это и есть самая затаенная мечта христианина. Чтобы то,
что было со Христом – его путешествие через смерть к вечной жизни –
чтобы это путешествие стало и нашим в том числе.
Но для того, чтобы мы стали соучастниками жизни и
воскресения Христа, для этого и нужно таинство приобщения к Духу
Святому. Дело Духа Святого в жизни Церкви это дело, говоря греческим
языком, икономии
(οἰκονομία), а по-русски – домостроительства. То,
что Господь подарил человечеству, становится достоянием каждого из
нас через действие Духа Святого. Вот тогда, когда это действие
достигает до нас, мы превращаемся из обычных людей – обитателей
городов или деревень – превращаемся в частицы Тела Христова. И тем
самым Его жизнь, Его смерть становятся и нашими.
Главное различие между различными христианскими
конфессиями именно в этом: все мы согласны, что Христос умер во
искупление наших грехов и воскрес. А различие по конфессиям будет о
том, что еще нам нужно для спасения: как этот великий дар, который
принесен человечеству, может стать
моим – человека, который
жил не в
I а в XXI веке, не в Палестине, а совсем в иных странах – как этот дар может достичь
меня? Просто через книжку? Дивная святая книга Евангелие – ее
прочитал, сказал: "Я согласен!" ‒ и спасен. Это протестантский
ответ. Через подчинение авторитету римского епископа? Это
католический ответ. А вот православный ответ – через Церковь, через
действие Духа Святого, который нас делает сопричастниками Христу. И
вот в этом смысле мы все празднуем наш день рожденья в качестве
христиан.
Когда мы вслушаемся в новозаветный апостольский рассказ о
событиях этого давнего дня, признаюсь, посещает некая тень скорби.
Вспомните, ап. Петр в день Пятидесятницы начал цитировать слова
пророка Иоиля: "Излию Духа Своего на всяку плоть" и "Я пошлю юношам
вашим видения и старцам вашим сны" и т.д. Но если мы будем дальше
читать пророчество пророка Иоиля, воспомянутое апостолом Петром в
день Пятидесятницы, мы увидим там слова, которые нами столь же
желанны и от которых мы, увы, весьма далеки – там ведь есть
продолжение: и не будет больше нужды в старцах, не нужно будет
спрашивать совета ни у кого. Потому что Дух Святой будет руководить
каждым из вас. Это такая проповедь мистического анархизма.
Когда не нужны никакие посредники, когда истина Божия
очевидна в сердце каждого члена общины, члена Церкви; и Дух Святой
пастырствует непосредственно жизнью каждого из нас. Такова мечта
христианина. Исполнилась ли она в жизни христианской Церкви? Надо с
горечью сказать, что нет, не исполнилась. До конца не исполнилась.
Она, может быть, исполнится после Второго пришествия Христа, для
Царствия Божия. Но пока, в том промежутке, в котором живем мы, между
Первым и Вторым пришествием, ‒ не до конца это исполнилось.
Святитель Иоанн Златоуст так начинал свои размышления над
Евангелием от Матфея: он говорил, что то, что у нас есть эта книга –
Евангелие – это очень плохо. У нас не должно быть этой книги. Потому
что учение Христово должно быть в сердцах наших написано. Но
поскольку оно стерлось из наших сердец, Господь даровал нам его на
бумаге, и поэтому хотя бы этот дар Божий давайте сохраним и
внимательно изучим.
Многое в нашей церковной жизни – это некие уступки
Божественной педагогики и икономии по отношению к нам. Например, то,
что у нас есть храмы. Ведь, на всяком месте Господу молитесь и где
собраны двое или трое во имя Мое, там и Я... Мы понимаем и одна из
новизн Нового Завета это то, что было преодолено традиционное до той
поры деление на сакральное и профанное. Ап. Павел говорит: всегда
радуйтесь, непрестанно молитесь, всегда благодарите.
Едите ли вы, пьете ли вы – все делайте во имя Божие. Не понесли мы
такого высокого представления о Боге в нашей духовной жизни. Господь
сказал: ну хорошо, не можете всегда молиться, но хотя бы десятину
можете Мне дать? Святые отцы подчеркивали – время продолжительности
Великого Поста – это десятая часть года. Четыредесятница минус
суббота-воскресенье, плюс дни Страстной Седмицы – это ровно десятая
часть года – хотя бы эту десятину можете Мне дать? Не можете
постоянно пребывать в храме? Но хотя бы в воскресный день можете
придти? Не можете отдать все, как ученики апостолов, не можете все
свое имение отдать нищим? Но хотя бы церковные взносы можно платить?
Хоть немножко – не все, но хоть немножко можно делать?
В Церкви Христовой не должно было быть права
Церковного, закона... Слово "закон" ‒ холодное. Ап. Павел сказал,
что закон еще никого не довел до совершенства. Но закон может спасти
от скотства. В христианской церкви, в нашей Православной Церкви да,
мы мечтаем: если бы была полнота Духа Святого в каждом из нас, как в
Серафиме Саровском, нам не нужен был бы никакой закон, никакое
право. Все было бы очевидно. Увы, мы не Серафимы Саровские и поэтому
нам нужны церковные уставы, церковное предание, дисциплина,
иерархия. И это, с одной стороны, мудрость Церкви, что это у нас
есть, но это и некий диагноз многовековой церковной болезни.
Вспомните, что в той же общине, которая пережила
Пятидесятницу, нестроения и споры людей между собой начались почти
сразу, когда эллинские вдовицы – т.е. они из прозелитов, они не были
еврейками – пожаловались апостолам, что их обижают на общих
трапезах, сажают вдали, за какой-то отдельный столик от
евреек-христиан, с ними не делятся какими-то лучшими кусками и т.д.,
обходят их... И они пожаловались апостолам, и тогда апостолы
утвердили диаконский чин для в этом смысле заботы о столах, чтобы
соблюдались хотя бы правила приличия на христианских собраниях. А
потом впереди будет знаменитый миссионерский спор между апостолами
Петром и Павлом. Очень непросто было даже в апостольской общине.
День Пятидесятницы несет в себе и радостную весть, потому
что дары Святого Духа для нас. Вот посмотрите – перед нами на аналое
– икона сошествия Святого Духа на апостолов. Вы можете себя увидеть
на этой иконе? А каждый из вас там есть на этой иконе. Эта икона
очень необычна – присмотритесь к ней: три необычные детали в
православной иконе Пятидесятницы. Во-первых, апостолы сидят по
вертикали, по арке, не так, как на Тайной Вечере вдоль пространства
иконы, а по вертикали. Это объяснение не богословское, а чисто
историческое. Эта иконография пришла нам из эпохи, когда не было еще
иконостасов в современном понимании. Икона Пятидесятницы была на
стенах храмов [написана] по этой арке, которая над алтарем. И символ
такой – купол это Бог, барабан – благодать Святого Духа, исходящая
от Бога к миру, и вот через апостолов она к нам передается. А мы –
под этой аркой. Отсюда эта иконография, т.е. по сути это – проекция
церковной стенописи на деревянную поверхность – это композиция этой
иконы.
Вторая особенность иконы – спорная очень. В центре иконы –
Божия Матерь. Почему это спорно? Потому что Божия Матерь появляется
на иконах Пятидесятницы только где-то в XVI веке. Более ранняя иконография такого не знала. И в самом деле, у Божией
Матери была своя личная Пятидесятница – раньше всего остального
человечества, раньше апостолов. Когда апостолы еще не знали, что они
– апостолы, а Божией Матери архангел уже сказал: "Дух Святой найдет
на Тя и сила Вышняго посетит Тя". День Благовещения – вот день
Пятидесятницы Божией Матери. И поэтому древние византийский и
древние русские иконописцы считали, что не нужно Божию Матерь
помещать в этой композиции.
Но есть еще одна самая главная загадка этой иконы – это
фигура, которая ниже всех апостолов. Обратите внимание – внизу, в
центре иконы – темная арка. И в этой темной арке – некий человек,
старец с короной и с платом на протянутых руках. Я не знаю, на этой
иконе, которая сейчас перед вами есть ли надпись или нет, но по
канонам там должна быть надпись κόσμος ‒ космос, мир, Божие
творение. Мы же говорим – земля сегодня именинница. Так вот: "Излию
Дуза Моего на всякую плоть". Творение Божие благодатно. Оно добро.
Но апостол Павел говорит: "Тварь не волею покорилась суете, но волею
покорившего ее".
Свт. Симеон Новый Богослов пояснял эти слова ап. Павла
так: был первозданный Адам и он был царем всего творения. Но потом
Адам пал и получилось, что человек – павший человек – оказался ниже
непавшего космоса. И тогда у человека уже нет свободы
действия в мире. Пишет Симеон Новый Богослов: тварь не хотела
служить падшему Адаму – источники не хотели его поить, солнце не
хотело ему светить, звери хотели пожрать его. И тогда, спасая
человека в мире, Господь все творение поместил ниже падшего
человека. Поэтому вся тварь порабощена закону тления, смерти,
энтропии, но не своей волей.
Для всего мира смерть - это оброк греха. Для нас с вами –
это последствия нашей вины, нашей свободы. Но не для остального
мира. Поэтому и пишет ап. Павел: вся тварь с воздыханием ждет
освобождения сынов Божиих. И поэтому Космос на этой иконе – он в
темнице, но он в царской короне. Потому что он не отрекался от
Христа и своего достоинства. И он ждет искупления сынов
человеческих. Поэтому и для него это праздник – что Дух Святой
вернулся и в жизни Церкви и в жизни святых может быть восстановлен
первоначальный Божий замысел об отношениях Бога, человека и мира –
то, что мы видим часто в жизни многих святых это происходит. Об этом
свидетельствует нам эта икона Пятидесятницы.
Итак, с одной стороны, это очень радостное, важное для нас
событие, а с другой стороны, это еще и напоминание нам о том, что,
если в моей жизни никто, кроме моих котят, меня не слушается, а уже
даже с соседней собакой у меня сложные отношения, и медведи ко мне
не приходят из леса покушать просфорку из моих рук – не Серафим
Саровский я. И вот это, мне кажется, тоже важный урок сегодняшнего
дня – память о том, что каждый из нас – несовершенен. Но
несовершенен не только лично. Вот эти мои размышления о том, что
пророчество Иоиля сбылось частично – лишь частично – в этот день,
мне кажется, такая память может помочь нам пережить церковные
кризисы. Надо понять: не только я лично несовершенен, но надо уметь,
как это ни странно, в определенном возрасте духовной жизни принять
неидеальность церковной жизни. Здесь в Америке многие из вас знают,
некоторые люди ищут всю жизнь идеальную церковь и в итоге не находят
ничего. Всю жизнь они переходят из одной юрисдикции в другую, из
одного прихода в другой в поисках идеала и в итоге – разрушают свою
душу.
Я впервые в этом дивном монастыре, но мне еще утром
сказали новость, которая меня поразила: оказывается, когда пять лет
назад было достигнуто соглашение об объединении всего Русского
Православия, некоторые из насельников этого монастыря, не понесли
этого, не вытерпели и ушли из монастыря. Это меня не удивило. Меня
удивило другое. Мне сказали, что некоторые из них женились. Это в
моей голове не укладывается. Пусть я считаю поведение другого
человека – епископа – неканоническим, неправильным. Но у меня, как
монаха, есть мои обеты перед Богом. При чем тут кто-то другой,
который, якобы, что-то не так делает? Если кто-то поступил
неправедно, это меня не освобождает от необходимости жить по тем
заповедям и обетам, которые я принял на себя. И вот это ‒ трудное
умение: выжить в Церкви, остаться в Церкви, принять и свое
несовершенство. Это тоже очень непросто. Однажды приходится понять:
я никогда не стану Олимпийским чемпионом, не получится из меня
Макарий Великий – великий подвижник; и стать Златоустом – тоже это
не моя судьба. Но если я не стал олимпийским чемпионом, это еще не
повод напиться до смерти. Если я не стал преподобным – это не повод
жить по-свински. Точно так же, если я – не идеальной духовной жизни,
это не повод уйти из Церкви. И если в нашем Церковном сообществе
есть нестроения, это не повод наплевать на Церковь и идти свой мираж
создавать. Есть многие люди, которые ищут Церковь сегодня по слову
популярной песенки: "Я тебя слепила из того, что было, а потом, что
было – то и полюбила" (Алена Апина, "Узелки"). С Церковью так
нельзя. Это будет любовь к идолу, к кумиру, которого я создал в
своем воображении, но тогда я люблю самого себя, тогда все это очень
далеко от Бога.
День Пятидесятницы напоминает нам о том, что, мне кажется,
предельно ясно и точно выразил замечательный русский поэт
XIX столетия, Яков Полонский. Он сказал так:
Жизнь без
Христа ‒ случайный сон. Блажен, кому дано два слуха, ‒ Кто и
церковный слышит звон, И слышит вещий голос Духа. (Яков
Полонский, "День Крещения России")
Вот надо уметь различать по-евангельски: субботу и
человека, главное и второстепенное, в т.ч. и в церковной жизни. Но
этого мало. Любой нецерковный интеллигент в России вам сегодня про
это скажет: человек выше субботы, а вы, церковники, с вашими
субботами, типиконами и уставами, вы забыли долг человечности.
Поэтому, мне кажется, про второй слух ‒ церковный звон тоже надо
помнить.
Формула церковности, мне кажется, звучит так сегодня:
церковный человек умеет отличать, где главное, где – второстепенное,
но, при этом, умеет ценить второстепенное ради того главного, что в
нем просвечивает.
Слишком часто я слышу такие разговоры в различных городах
и странах: ну, скажите, разве это обязательно для спасения?
Например, почему мы служим в зеленых облачениях на Троицу? Да, можно
спастись, если вы будете служить на Троицу в белом или красном.
Можно спастись. Но чем плохо зеленое облачение? Чем плоха такая
традиция, которая напоминает нам, что земля – именинница и плоть
теперь обоготворена и одушевлена Духом Святым? Поэтому мало сказать:
это – главное, это – второстепенное. После этого важно не отбросить
второстепенное, в уметь поцеловать и принять ради того величайшего
смысла, который и в мелочи и в частности явлен нам. Один из даров
Святого Духа, это дар трезвения, дар трезвой оценки себя, своего
состояния, мотивов своих действий, состояния в Церкви. И это важно
помнить для того, чтобы пребыть в Церкви до Второго пришествия
Христа, никогда и ни по какому поводу не покидая этого единственного
корабля нашего спасения.
