29 октября 2013 г.
"Ото всех здесь исходит радость" ‒ Интервью с монахиней Феодорой из Крестовоздвиженского монастыря

 

В воскресенье 29 сентября монахиня Феодора из Богородице-Рождественской обители, что на территории Крестовоздвиженского монастыря гор. Вейн, шт. Зап. Вирджиния, дала интервью корреспонденту епархиальной пресс-службы чт. Григорию Левитскому. По благословению игумена монастыря Преосвященнейшего епископа Георгия, мать Феодора (как любя называют ее гости монастыря и братия) поделилась некоторыми своими впечатлениями о жизни в Крестовоздвиженском монастыре и радостью ежегодного Паломничества. Мать Феодора также рассказала о соприкосновении с трагедией и потерями, что для нее особо актуально, так как ее келья и свечной завод сгорели в день Пятидесятницы с.г.

 

Мне хотелось бы поговорить с вами немного о той радости, которая присутствует здесь, в монастыре. Кажется, что все всегда улыбаются и счастливы видеть вновь приезжающих и гостей. Здесь всегда чувствуешь, что тебя ценят и тебе рады.

 

Прекрасно! Знаете, это как отражение, рефлексия… Монахи в монастыре имеют в себе радость, и это отражается на гостях. В свою очередь от посетителей эта радость отражается на монахах. Такое вот взаимодействие. Я уверена, что это как раз то, что случилось сегодня! Я не могу объяснить это иначе. Но это идет в обоих направлениях: все приезжают сюда с радостью, приезжают с улыбками. Я никогда раньше не видела такого взаимодействия.

 

Люди, которые сюда приезжают, это чувствуют. Это их как будто бы "заражает" и ты ощущаешь такое вот "заразное счастье".

 

Мне трудно объяснить сегодняшнюю радость. Она почти такая ​​же, как снисходит при крещении или даже при постриге. Вам когда-нибудь рассказывали, что люди после крещения и миропомазания чувствуют ярко выраженную радость, почти такую же, как я чувствовала здесь сегодня. Это благодать Божия. Но где она начинается, если исходит от монахов или идет от духовенства, я не знаю. Но это определенно присутствовало здесь сегодня.

 

В какой-то мере здесь присутствует ведь и страдание тоже. Я знаю, что недавно Вы лишились своей кельи и свечного завода и, как Вы сказали, все-таки сумели увидеть радость и в этом.

 

Возможно, это и объясняет то, как происходят здесь некоторые вещи. В тот день была Пятидесятница, и я спала. Около шести часов утра я услышала снаружи шум, как будто кто-то что-то передвигал или стучал обо что-то. Я подумала: "Неужели кто-то работает снаружи, и что они там делают?" Я открыла дверь в спальню, и коридор наполнился дымом. Я вернулась одеться, вышла на улицу и стала кричать: "Пожар!" Один из послушников услышал, как я звала, и спросил, что делать. Я сказала: "Иди и звони в большой колокол". Он пошел и начал звонить. Все, что у меня было, это верхняя одежда и ничего больше, кроме четок в кармане. Я пошла, взяла свой крест и – вы знаете, что? Я чувствовала абсолютный мир. Это была молитва и крест. И этот монастырь тоже назван в честь Святого Креста. И все здесь ходят с четками. Я не говорю, что это как раз поэтому, но после того, что произошло, я не чувствовала никакого сожаления. Конечно, я сожалею о потере, но это не было каким-то потрясением. Вместе со всем этим пришел какой-то мир, и все, о чем я могу подумать, чтобы объяснить – это четки, Иисусова молитва и крест. Это и есть монашеская жизнь.

 

Возвращаясь к тому, как монахи могут оказать людям столько любви и радости, я думаю, что это идет от их молитвенной жизни, от их послушания своему начальству. Они ходят на богослужения, молятся и исполняют все, что входит в их послушание. И это тоже их послушание! Здесь нет суматохи и беспорядка – вот как они служат Богу. Что бы там ни было: должны ли они мыть или кормить коз, должны ли косить траву или делать ладан – что бы то ни было – это ваше послушание! Я не знаю, как еще это можно объяснить. Знаю по себе, что пока я делаю то, что мне говорят и я послушна, внутри меня – совершенный мир. Но если я пытаюсь следовать своей воле, это не будет хорошо. А монахи здесь очень послушные, очень хорошие.

 

Как это отражается сегодня, что заставило Вас это так ясно осознать?

 

Причина в том, что я чувствовала это в течение всего дня, и я спрашивала также и многих людей: "Вы чувствуете, что это другое Паломничество?" и все говорили "да". Это радость, и любовь, и дружба, и все, что пришло с сегодняшним днем. Я никогда не испытывала ничего подобного. Идешь, а человек, который идет рядом, хочет тебя обнять. Все, завидев друг друга, обнимаются и так рады видеть друг друга, хотя все они из разных мест. Я не думаю, что когда-либо раньше видела здесь подобное. Может быть, это было, но я никогда не замечала. Просто сегодня все проявляют по отношению друг к другу столько любви, и все делают это c радостью. У всех на лице улыбки, все излучают радость, и я этому так рада. Но сегодня все действительно было так! Но опять же, я никогда не видела, чтобы это проявлялось так сильно. Я заметила во время крестного хода, я наблюдала, как он сюда шел, и если бы вы видели лица, то заметили бы, что они излучали радость. Никто особенно не заботился о том, как они шли – все просто шли с этой большой улыбкой на лице!

 

Теперь о том, что сегодня было особенного. Мы не знаем почему, но Господь соизволил тому произойти. И то, что разные люди почувствовали это, думаю, имеет значение. Действительно, я думаю, что этот монастырь имеет особое значение. Не то, чтобы я предвзято к нему отношусь, но, я думаю, что во многом это началось с того, что несколько лет назад о. Сергий Лукьянов [секретарь епархии – ред.] начал рассказывать о монастыре. Я не знаю, насколько все это делалось специально. И не то, что они в монастыре стараются быть какими-то особенными, но так устраивает Господь. Потому ли это, что здесь находится настоятель монастыря епископ Георгий? Не знаю. Конечно, о. Серафим [(Вопел; наместник) – ред.] – это, скажу вам, истинное воплощение любви, и он знает, как сделать так, чтобы все здесь себя прекрасно чувствовали. Он всегда был таким. Я не понимаю этого, но монастырь имеет особое значение.

 

А вы бы сказали, что он является особенным не только для приезжающих сюда людей, но и для местных жителей, живущих рядом с монастырем?

 

Да! Все церкви, все эти священники и верующие, которые были здесь, до появления монастыря никогда не были так близки друг с другом, и именно наше Паломничество собирает всех их вместе. Они служат вместе, трепезничают и общаются друг с другом. Когда мы впервые сюда приехали, первые пару лет у нас не было почти никаких контактов с местными православными, а затем что-то как будто бы открылось. Так вот, то, что всегда было отличительной чертой этого монастыря – это любовь и уважение ко всему православному духовенству и всем мирянам. И это окупается в тысячи раз. Это специально так делается, и особым приверженцем этого всегда был о. Серафим, который хотел создать такой облик монастыря, в котором бы не обсуждали юрисдикции, не обсуждали различия между Церквами или что-то подобное; но когда люди приезжали бы сюда и их принимали бы просто как православных. И это окупилось сторицей. Сегодня вы можете видеть здесь антиохийцев, болгар, карпаторосов, представителей Русской Зарубежной Церкви, Московского Патриархата, ПЦА и других. Я не знаю все духовенство, которое здесь находится, но все они могут приехать сюда в любое время, и их всегда примут с любовью и уважением. В этом монастыре действительно есть что-то особенное.

 

Я считаю, что мы в епархии действительно дорожим и показываем то, как Крестовоздвиженский монастырь может сыграть объединяющую роль между юрисдикциями.

 

Конечно! Учитывая то, какие здесь живут люди. Видите ли, у нас нет приходов РПЦЗ. То есть, у нас есть местный приход РПЦЗ, но это не так много. Так что для православных, которые живут вокруг нас, мы сделали все, что могли. Например, завтра будет банкет в Св. Духовской антиохийской церкви. Мы постарались поприветствовать их и оказать всем им как можно больше любви. В результате, у нас есть верующие из Хантингтона, Чарльстона (в котором есть греческий и антиохийский храмы), в Блуфильде есть карпаторосский приход, в Лексингтоне – греческий и антиохийский, о. Иустин Паттерсон из ПЦА и, конечно, Луисвилль – они проявили к нам немного любви. Думаю, они открыли дверь, а мы действительно пытаемся строить и развивать на этом добрые отношения на основе Православия.

 

На основе всего этого, что Крестовоздвиженский монастырь может сказать всем Церковным юрисдикциями?

 

Ну, что сказать, кроме того, что "важна ваша вера, а не ваша юрисдикция"? Что еще сказать? Это православная вера, это православная Церковь. Конечно, в разных приходах и общинах есть различия в традициях, но это не значит, что вы не можете ладить друг с другом. То же самое мы могли видеть во время Епископской ассаблее несколько недель назад. Мне кажется, что православные очень стараются иметь между собой дух любви, даже если это не означает того, что они собираются объединяться. И давайте не будем зацикливаться на небольших различиях и на том, как мы несем свое служение. Таких вещей здесь не услышишь.

 

 На престольный праздник Духовского храма наши монахи присоединяются к приходу, отмечающему свой праздник; когда престольный праздник в Георгиевском храме гор. Хантингтон, некоторые наши монахи едут туда на службу, или в карпаторосской церкви в Блуфильде праздник – наши тоже туда ездят! Они оказывают нам любовь, и мы также отвечаем им взаимностью и оказываем им поддержку в их трудах. Это тот самый тип отношений, который монастырь хочет показать, а не препираться о каких-то маловажных вещах. Не знаю, как это бывает в других церквях, я много слышала, но я знаю, как было, когда мы жили в Сент-Луисе. Церкви не ладили друг с другом, и это было очень грустно. Приехав сюда и увидев, что здесь все не так, я не могу объяснить это иначе как Божией благодатью и любовью. Она начинается с нас и к нам же возвращается, то есть получается что-то наподобие поступательного типа движения "вперед-назад". Если в монастырь прибывает икона, мы стараемся быть уверены, что все поместные церкви приглашены. Несколько лет назад, когда наше место посещала Курская Коренная икона Божией Матери, вы, организаторы, возили икону по окрестностям, и монастырь также принимал в этом участие и хотел убедиться, что это объединяет приходы в нашей местности. Вот такой пример показывают наши монахи: не просто сами по себе гордо служат, но смиренно, говоря: "Мы православные, и потому можем ладить между собой".

 

Для меня это немного необычно, что Вы говорите со мной так открыто. Я знаю, что Вы не часто это делаете. И Вы не любите, когда вас фотографируют…

 

Когда я говорю, что не люблю, чтобы меня фотографировали, то могу это объяснить. Когда мы переехали сюда [в Вейн из Сент-Луиса – ред.], мне позволили сюда переехать, но жить за пределами монастыря. Мне также сказали, чтобы я никогда не показывалась на одной фотографии вместе с монахами. Фактически и адрес у меня отличается от адреса монастыря, чтобы показать, что я живу отдельно, а не так, что женщин якобы живет в мужском монастыре. Сейчас нет таких строгостей, и фотографироваться мне не запрещается, но все же я не хочу, чтобы меня снимали.

 

Но при всем этом, я думаю, все согласятся, что Вы являетесь неотъемлемой частью монастырской жизни.

 

Ну, конечно. Вы знаете, что с монастырем я была с первого дня его основания. Я уже была там, когда о. Косма был пострижен, была там, когда монастырь только что начинался. Это очень, очень особенное для меня воспоминание. Это не Джорданвилль, это не то, что многие другие места. Это что-то своеобразное… Здесь святость, и, я думаю, один из лучших способов показать и доказать это – это ощутить ту радость, которая исходит здесь ото всех. Ото всех отражается эта святость, эта молитва. Я еще не ощущала что-то подобное тому, как это было сегодня. Это реально иное.

 

Но Вы же не хотите сказать, что в предыдущие годы не было радости, не так ли?

 

Нет! Просто я, возможно, не могла ощутить эту радость! Знаете, я думаю, что у вас должно быть правильное расположение духа, чтобы ощутить ее, и это моя личная греховность, которая мешала мне ощутить эту радость. Сегодня же я чувствую, как Господь излил Свою любовь и милость на монастырь и на всех, кто здесь пребывает.

 

Обычно я не много разговариваю и общаюсь с посетителями, но я и не скрываюсь в монастыре. Во время Паломничества я бываю как раз здесь. Но сегодня, независимо от того, что я пыталась делать, я всегда с кем-то говорила. Я не хожу на банкет, я не делаю много других вещей, потому что то, что мне в этом месте нравится – это умиротворенность, и я не хочу отсюда уходить. Так что, в некотором смысле, я могу находиться как бы в стороне и видеть, может быть, то, что другие люди не видят. Но я говорила с некоторыми монашествующими, которые тоже были здесь, и у них было то же самое чувство. На самом деле, паломники привозят с собой много благодати. Многие говорят, что приехали сюда, чтобы впитать в себя благодать монашеской жизни, но, я думаю, что это улица с двусторонним движением. Мы также стараемся впитать, сколько можем, от людей, которые к нам сюда приезжают. Что можно сказать о таком прекрасном дне, как сегодня? Как человек, переживший недавно такой пожар, где потеряно все – все мои записи, удостоверения личности, кредитные карточки и банковские счета, все – в данном случае я могу только сказать, что вы ощущаете тот мир, который исходит от благодати этой обители, а благодать и мир исходят от Креста Господня.

 

Спасибо.

 

Пресс-служба Восточно-Американской епархии